Жизнь и деятельность отца Иакинфа                                  Материалы о Н.Я. Бичурине  

Труды Н.Я. Бичурина                                                        Увековечивание памяти Н.Я. Бичурина   Библиография  

Наследие Бичурина.

П.В.Денисов

За полувековую неутомимую творческую деятельность Никиты Яковлевича Бичурина образовалось богатое собрание книг и рукописей, среди которых было немало произведений, представляющих исключительную научно-культурную ценность. В связи с ухудшением своего здоровья он позаботился о том, чтобы сохранить свое наследие для последующих поколений. «Библиотеку и бумаги при жизни своей он разослал по разным местам — одну часть в Азиатский департамент, другую в Казанский университет, а третью в Санкт-Петербургскую духовную академию. Остальное хранится в Лавре», — писал Н.С. Щукин в некрологе о своем друге. По словам Н.С. Моллер, больной отец Иакинф, горько переживая свое одиночество, «подолгу просиживал... перед письменным столом, читая и перелистывая свои рукописи, китайские книги и перекладывая их с места на место». Как уже говорилось, объясняя содержание своих коллекций, он говорил ей, что давно написал в духовном завещании, «в какие музеи должны быть отправлены после его смерти вывезенные им из Китая редкости».

Китайская дама в коляске, мулом запряженной. Из этнографического альбома Н.Я.Бичурина.

Не зная содержания предсмертного завещания отца Иакинфа, едва ли можно иметь представление о последних его распоряжениях относительно своих книг, рукописей и коллекций предметов восточного антиквариата: после кончины ученого его книги и рукописи были переданы в библиотеку Александре-Невской лавры, библиотечные книги Академии наук возвращены, а его личные вещи, согласно предписанию руководства лавры, распределены между монахами или же распроданы. Судя по воспоминаниям Н.С. Моллер, часть библиотеки и вещей Иакинфа находилась в семье ее родителей — Мициковых. В частности, она писала, что в экземплярах последнего сочинения Бичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», находившихся у нее, «сохранились маленькие поправки, сделанные карандашом и чернилами его рукой». Книги и документальные материалы Бичурина, оставшиеся в семье Н.С. Моллер, вероятно, не уцелели и едва ли кто-нибудь из исследователей интересовался их судьбой.

Более благополучно сложилась судьба книжно-рукописных собраний ученого, подаренных им в разные годы Казанской духовной академии. На протяжении многих десятилетий эта уникальная коллекция не использовалась в научных исследованиях и учебном процессе. Такое забвение наследия Иакинфа Бичурина объяснялось прежде всего тем, что во второй половине XIX в. казанская школа востоковедов оказалась в кризисном состоянии. В ноябре 1855 г. после полувекового существования закрылся Восточный разряд Казанского университета. По предписанию министра народного просвещения, ученые-востоковеды, нумизматические коллекции, восточные типографские шрифты Казанского университета оказались в распоряжении Петербургского университета, в структуре которого, по царскому указу от 22 октября 1854 г., был создан факультет восточных языков. С перемещением Восточного разряда в Петербург «наш университет утратил характеристическую особенность, отличавшую его посреди прочих высших рассадников образования в империи», - говорится в отчете Казанского университета за 1854/55 учебный год. Что же касается ученых Казанской духовной академии, то их научные занятия мало соприкасались с тематикой исследований Н.Я. Бичурина. К тому же в учебных планах академии не предусматривалось изучение истории, культуры, языков народов Китая, Центральной и Средней Азии.

Крестьянин Южного Китая, несущий дрова с горы. Из этнографического альбома Н.Я.Бичурина.

Первую попытку описать собрание рукописей Иакинфа, хранившихся в библиотеке Казанской духовной академии, предпринял приватдоцент восточного факультета Петербургского университета А.Е. Любимов, опубликовавший в 1908 г. обзорную статью в «Записках Восточного отделения Русского археологического общества». В советское время научным описанием казанского наследия знаменитого востоковеда занимались ученые-востоковеды. В 1929 г. монголовед С.А. Козин, анализируя состав бичуринских рукописей из архивных фондов Азиатского музея Академии наук, отмечал количество и тематическую структуру казанских рукописей Иакинфа Бичурина и выдвигал вопрос об их издании. В 1930-х гг. китаевед-философ А.А. Петров установил, что после закрытия в 1920 г. Казанской духовной академии бичуринские рукописи поступили в Центральный государственный архив Татарской АССР. Здесь исследователь выявил и описал 10 рукописей из числа 16 рукописных произведений, пожертвованных Н.Я. Бичуриным родной академии. В отношении 6 необнаруженных работ он высказал предположение, что они могут находиться в неразобранном фонде этого архива. По ходатайству А.А. Петрова, «казанская часть перевода «Тун-цзянь ган-му» в 1936 г. была передана в ИВАН СССР и слита с томами VIII—XV, которые в последний отъезд Н.Я. Бичурина в Кяхту в 1835 г. оставались в библиотеке П.Л. Шиллинга в Петербурге и после смерти последнего поступили в библиотеку Академии наук».

По данным китаеведа Л.И. Чугуевского, в довоенные годы изучением казанского наследия Н.Я. Бичурина успешно занимался историк-востоковед В.П. Таранович. Его статья «К вопросу о литературных материалах по востоковедению, хранившихся в учреждениях гор. Казани», одобренная к изданию академиком В.М. Алексеевым, осталась в рукописи и ныне хранится в Архиве востоковедов Института востоковедения Российской Академии наук в Петербурге. Ряд важных уточнений в археографическом описании казанских рукописей Иакинфа Бичурина сделан в публикациях П.Е. Скачкова. Этот ученый, знаток научного наследия Н.Я. Бичурина, считал, что из всего комплекса его рукописей раньше всех квалифицированно и достаточно полно были описаны рукописи, хранившиеся в Казани.

Благородная монголка в богатом уборе. Из книги Н.Я.Бичурина "Записки о Монголии". 1828 г.

Востоковеды не раз выдвигали вопрос о первоочередном издании ценнейших казанских рукописей Н.Я. Бичурина, посвященных историкогеографическому описанию Восточной и Средней Азии. В результате активной инициативы и при непосредственном участии известного ученого Л.Н. Гумилева, почитателя таланта отца Иакинфа, в 1960 г. Чувашское книжное издательство осуществило издание материалов трех его крупных работ из фондов ЦГА Татарстана («Землеописание Китайской империи», «Алфавит губерниям и городам в Китае» и «География 13 китайских губерний») под общим названием «Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии». Научная ценность данного свода китайских источников была определена самим Иакинфом Бичуриным следующим образом: «История и статистикогеографическое описание Китайской империи, изложенные во всей своей обширности, не заключают в себе большой занимательности для читателей; но для занимающихся китайской ученостью необходимы. Китайская ученость наиболее основана на исторических событиях, с которыми местность весьма тесно соединена. Ученые китайцы приняли правилом, описывая какое-либо происшествие, называть народы, страны и города теми именами, которыми называли их во время случившегося происшествия; а эти имена, хотя не все, но при каждой династии переменялись. Почему незнание древних названий (народов. — П.Д.) не только затрудняет неопытного переводчика, но нередко завлекает его в грубые погрешности. Вот побудительная причина, по которой о. Иакинф необходимым счел предпринять огромный труд - перевести историю и статистико-географическое описание Китайской империи не для издания в свет, а для собственного употребления». Л.Н. Гумилев справедливо полагал, что сам Н.Я. Бичурин недооценил значения своего грандиозного труда, и, считая его важным лишь для историко-географических уточнений, не предпринял попытки издать его. Определяя ценность публикации свода рукописи Н.Я. Бичурина по исторической географии Восточной и Срединной Азии, М.Ф. Хван указывал, что его материалы «помогут специалистам, изучающим историю стран Дальнего Востока, проследить основание, расцвет и гибель древних городов Китайской империи и тем самым восстановить хотя бы фрагментарно застывшие следы жизни древних обитателей Азии — китайцев и их соседей».

Бродобрей бреющий голову. Из этнографического альбома Н.Я.Бичурина.

Еще сложнее определилась судьба книжных собраний Иакинфа Бичурина в составе библиотеки Казанской духовной академии. В отличие от рукописей ученого, хранившихся в академии, а затем в Государственном архиве Татарской Республики в едином составе, книги его уже после поступления в академическую библиотеку были разрознены по разным его отделам. После закрытия духовной академии в 1920 г. основная часть ее библиотеки перешла в распоряжение Казанского университета, а здесь для ее хранения не были созданы надлежащие условия. Очевидно, дирекция университетской библиотеки передала часть дублетных экземпляров книг Н.Я. Бичурина в библиотеки разных научных учреждений. В частности, в библиотеке Чувашского государственного института гуманитарных наук хранятся книги Иакинфа Бичурина «История первых четырех ханов из дома Чингисова» и «История Тибета и Хухунора», на которых имеются оттиски библиотечной печати Казанской духовной академии.

Кореянка в придворном церемониальном одеянии. Из этнографического альбома Н.Я.Бичурина.

Для определения степени сохранности бичуринских книг, пожертвованных академической библиотеке, требуется тщательное исследование фондов библиотеки Казанского университета. Кстати, такие поиски предпринял казанский исследователь В.В. Аристов, который выявил в универ­ситетском книгохранилище около двух десятков сочинений Иакинфа с печатью и наклейкой библиотеки Казанской духовной академии. В их числе две книги («Земледелие в Китае» и «Китай в гражданском и нравственном состоянии») имеют дарственные надписи автора. Здесь же им обнаружены экземпляры «Китайской грамматики», подаренные Иакинфом профессору-китаеведу Д.Сивиллову и библиотеке Казанского университета. В числе уникальных находок Аристова и книга «Илиада» в переводе Н.И. Греча, изданная в 1829 г. в Петербурге и подаренная ученому-монаху с следующим автографом: «Почтенному отцу Иакинфу на память отличного уважения от переводчика». По словам В.В. Аристова, из-за отсутствия списка книг, подаренных Бичуриным Казанской духовной академии, ему не удалось определить, какие издания из них сохранились в фондах университетской библиотеки¹². В действительности же такой список хранится в делах Синода по Казанской епархии и в Государственном архиве Республики Татарстан. Кстати, об этом документе неоднократно упоминал в своих публикациях П.Е. Скачков, а недавно он опубликован в сборнике произведений Н.Я. Бичурина, изданном в Чебоксарах. Из этой книжной коллекции исследователей должна прежде всего заинтересовать судьба книг, подаренных Н.Я. Бичурину его друзьями, в частности, «История Пугачева» А.С. Пушкина, сочинения И.А. Крылова, «Древние и нынешние болгары» Ю.И. Венелина, «Словарь российскотатарский» И.И. Гиганова, труд В.П. Вишневского «Начертание правил чувашского языка» и ряд других произведений о народах Поволжья, Сибири, Средней и Цент­ральной Азии.

Маньчжур в конной стрельбе. Из этнографического альбома Н.Я.Бичурина.

Передавая свой дар родной академии, Н.Я. Бичурин в письме к ее ректору от 13 января 1849 г. предупреждал, что в списке книг, отправленных в Казань, «не все книги и рукописи означены, а некоторые остались при мне для справок при будущих трудах и впоследствии поступят в академию же, а частью могут, по их содержанию, получить другое назначение». Болезнь помешала ученому заняться отбором своих книжнорукописных собраний для отправки в Казань. В конечном итоге после его кончины они остались в Петербурге и оказались в составе бичуринских фондов, хранящихся ныне в Рукописном отделе Российской национальной библиотеки и в Архиве востоковедов Петербургского отделения Института востоковедения Российской академии наук. По словам П.Е. Скачкова, это огромное рукописное наследие представляет собой исключительную ценность для истории отечественного востоковедения и создания научной биографии нашего «знаменитого хинезиста», как называли его современники.

Благодаря поисковым исследованиям содержание основного корпуса рукописного наследия Н.Я. Бичурина, хранящегося в архивах и библиотеках Казани и Петербурга, ныне изучено довольно подробно. Однако описания рукописей ученого, помещенные в периодических изданиях разных лет, не дают полного представления об их количественном и качественном содержании. К тому же, по определению П.Е. Скачкова, в них не всегда точно описаны названия, содержание, объем и время составления рукописей, а в ряде публикаций некоторые из них ошибочно были приписаны Иакинфу Бичурину¹⁶. Этот же исследователь, внесший много нового в изучение наследия Бичурина, впервые описал все его рукописи в едином своде, включив его в состав приложений к своей монографии «Очерки истории русского китаеведения». Страстный бичуриновед, П.Е. Скачков ратовал за написание полной научной биографии Иакинфа, развернутой библиографии его печатных трудов и рукописей. В настоящее время востоковедческая наука располагает огромным числом публикаций, в которых профессионально и многопланово разработана его творческая биография и показан реальный вклад в развитие отечественной и мировой ориенталистики.

Простой монголец. Из книги Н.Я.Бичурина "Записки о Монголии". 1828г.

Анализируя содержание рукописных материалов Н.Я. Бичурина, исследователи определили, что значительная их часть была опубликована еще при жизни ученого, а число неизданных работ не столь велико и составляет несколько десятков, среди которых выделяются переводы на русский язык китайских сочинений исторического, философского, географического и юридического содержаний. Из всех бичуринских переводов по грандиозному объему и научной ценности на первом плане стоит перевод 16-томного китайского сочинения «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му» («Зерцало всеобщее, правительству помогающее») — летописи Китайской империи, составленной сунским ученым Чжу Си и его учениками. Этот колоссальный труд (всего 45 тетрадей, 8384 листа), охватывающий огромный исторический период с древнейших времен до середины XVII столетия, по признанию самого Н.Я. Бичурина, не предназначался к изданию, а «служил для собственного употребления при справках». Его данные широко привлекались для подготовки многих творений ученого, в том числе его последнего труда «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена». По мнению некоторых китаеведов, со временем у Бичурина появилось намерение сделать этот труд достоянием отечественной науки. «Первый том перевода настолько тщательно отредактирован, причем дважды (пометки чернилами и карандашом), что создается впечатление о стремлении автора заняться подготовкой истории к печати», -  писала З.И. Горбачева. Ученые-востоковеды считают, что своевременное издание этого труда и «Китайской хронологии», составленной Бичуриным в 1819 г., еще выше подняло бы авторитет великого русского синолога и обеспечило бы приоритет отечественной науки в изучении исторических памятников Китая.

Признавая исключительную ценность перевода «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му», сделанного Н.Я. Бичуриным, научные сотрудники Китайского кабинета Института востоковедения (З.И. Горбачева, Л.И. Думай и В.Н. Кривцов) в 1936—1939 гг. начали готовить его к изданию, но работа приостановилась из-за военных лет. Редакционная работа по изданию этого уникального перевода Иакинфа Бичурина возобновилась в 1951 — 1953 гг. Научные сотрудники Института востоковедения АН СССР З.И. Горбачева. Б.И. Панкратов, Г.Ф. Смыкалов, СМ. Кочетова и Г.О. Монзелер подготовили 16-томный перевод Иакинфа Бичурина «Зерцало всеобщее» как академическое издание к столетию со дня смерти великого ученого. К сожалению, издание не было осуществлено, ныне его машинописный текст и рукопись хранятся в Санкт-Петербургском филиале Института востоковедения РАН. «Издание и переиздание переводов и оригинальных работ Н.Я. Бичурина, прежде всего уже подготовленного востоковедами в 1950-е годы к печати «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му», важно не только для миро­вого китаеведения, но и для истории науки», - утверждал академик B.C. Мясников.

Простая монголка на верховой лошади.

Из книги Н.Я.Бичурина "Записки о Монголии". 1828г.

Учитывая огромный интерес к трудам Н.Я. Бичурина, в 2002 г. Московский государственный университет им М.В. Ломоносова и Институт стран Азии и Африки в серии «Классики отечественного и зарубежного востоковедения» переиздали две его книги: «Китай в гражданском и нравственном состоянии» и «Статистическое описание Китайской империи». Обе книги подготовлены к изданию известными учеными-востоковедами К.М. Тертицким и А.Н. Хохловым. Наличие в обеих книгах обстоятельных вступительных статей, обширных примечанийкомментариев, написанных с использованием богатейшей литературы на русском и английском языках, позволяет рассматривать их как академические издания.

В составе неизданных рукописей Н.Я. Бичурина представлено несколько вариантов перевода «Сы-шу» (Четверокнижия) — важнейших классических конфуцианских книг, служивших главным предметом официального образования в Китае. На взгляд специалистов-китаеведов, многолетнее и упорное занятие Бичурина над переводом «Сы-шу», тщательное редактирование его текста, составление комментариев к нему дают основание предполагать о нереализованных намерениях ученого издать эту жемчужину китайской философской мысли. Если бы издание перевода «Сы-шу» было осуществлено, оно на целые десятилетия ускорило бы знакомство русскоязычных читателей с основными канонами Конфуция и его последователей.

Свидетельством, подтверждающим исключительные лингвистические дарования и огромную работоспособность Бичурина, является большое число оригинальных и переводных словарей, составленных им в период пребывания в Пекине и в годы служебной деятельности в Кяхте. Н. Адоратский обоснованно утверждал, что отец Иакинф первым из русских миссионеров в Пекине выступил инициатором составления китайско-русского словаря, стоившего ему, «по собственному уверению, больших усилий и издержек».

Словарь составлялся в процессе переводческих занятий Бичурина, постоянно пополнялся «множеством выражений, употребляемых как в уче­ном, так и в разговорном слоге». По словам самого автора, словарь «при ежегодных поправлениях и пополнениях, четыре раза был переписан, потом в полноте значений и выражений поверен с китайским словарем под названием Кхан-си-цзы-дянь, подведен под русский алфавит по выгово рам и снова переписан в девяти томах». В настоящее время этот многотомный труд, известный под названием «Тонический китайско-русский словарь», хранится в Научной библиотеке Петербургского университета. Помимо этого словаря, здесь находится также «Китайсколатинский словарь» в 14 книгах и «Китайско-русский словарь» в 10 книгах, автором которых условно считается Иакинф Бичурин. По данным китаеведа Л.И. Чугуевского, только в архиве Института востоковедения Российской Акаде­мии наук (Санкт-Петербург) хранятся пять словарей Н.Я. Бичурина, не имеющих авторских названий и указаний времени их составления. К сожалению, оригинальное словарное наследие Бичурина, по утверждению специалистов, не было использовано в должной мере составителями последующих словарей.

Богатый состав в научном наследии Н.Я. Бичурина неизданных китайских произведений по географии, юриспруденции, астрономии, нумизматике, медицине и другим отраслям знаний свидетельствует о стремлении ученого к энциклопедическому изучению Китая. Действительно, опираясь на богатейшее историографическое наследие китайского народа, Бичурин заложил основы научного изучения Китая во всех областях его жизни и утвердил приоритет отечественной науки в разработке кардинальных вопросов востоковедческой науки.

Злобствующая реакционная критика предрекла бесславную кончину трудам Бичурина лишь по той причине, что они были созданы на русском языке, который якобы не имеет прав на известность в ученом свете. Так, один из проповедников «европеизации» русской науки О.И. Сенковский, поддерживая западноевропейского востоковеда Ю. Клапрота, настаивал на том, чтобы отец Иакинф следовал по стопам иностранных ученых и писал свои научные труды на европейских языках.

Н.Я. Бичурин был страстным поборником развития отечественной науки и требовал уважительного отношения к русскому языку. Он справедливо считал, что «русский язык так богат словами, что без необходимости вовсе не нужно пестрить его иностранными словами». Прекрасно владея немецким и французским языками, Н.Я. Бичурин предпочитал писать свои произведения на русском. Современники ученого единодушно признавали высокие литературные достоинства его оригинальных трудов и научных переводов с китайского. «О. Иакинф хорошо владел русским языком и писал как светский писатель; жаль что он не имел образования, сообразного трудолюбию своему», - писал его биограф Н.С. Щукин. Советский востоковед Н.В. Кюнер, проведя тщательный анализ переводов Иакинфа с китайского оригинала, считал, что, несмотря на устарелость отдельных слов и грамматических оборотов, его переводы удовлетворяют современным повышенным требованиям науки. По его признанию, бичуринский перевод с китайского «не является просто дословным переводом, — это перевод, стоящий на высоком для своего времени уровне в литературном отношении; переводчик, схватывая смысл оригинала, нередко отступает от буквальной передачи китайского текста, делая его более понятным и доступным для русского читателя». Несомненные литературные и научные достоинства оригинальных и переводных произведений Бичурина — результат его многолетних усиленных творческих занятий и исключительных дарований.

Будучи ученым-гуманистом с широкими демократическими взгляда ми, Никита Яковлевич Бичурин с глубоким уважением относился к культурным достижениям и судьбам других народов, постоянно проявлял свои симпатии и дружественное отношение к народам Центральной и Средней Азии. В своих многочисленных научных трудах и публицистических статьях он правдиво рассказал об исторических судьбах народов Китая и сопредельных стран. Глубоко эрудированный и принципиальный ученый, Иакинф боролся против многих антинаучных теорий и расистских измышлений по истории азиатских народов. Так, например, опровергая несостоятельную теорию прагерманского происхождения некоторых народов Центральной Азии, он писал: «Ученые Западной Европы еще обоняют в Чжунгарской атмосфере запах германизма... До каких нелепых заключений не доводит нас тщеславное стремление к открытиям при руководстве мечтательных предположений».

Н.Я. Бичурин внес огромный вклад в изучение истории, исторической географии и этнографии народов Центральной и Средней Азии. Благодаря его переводным и оригинальным трудам историческая наука получила колоссальный объем сведений для разработки сложных проблем этногенеза, этнической и политической истории, исторической географии азиатских народов. Достаточно указать, что ни один исследователь древней и средневековой истории народов Центральной и Средней Азии, Южной Сибири не может обходиться без использования историко-этнографических трудов Н.Я. Бичурина. К его трудам с большим доверием относились все известные русские и зарубежные востоковеды. Отмечая огромный вклад Н.Я. Бичурина в развитие отечественного востоковедения, русский китаист В.П. Васильев, близко знавший ученого, писал: «Заслуги покойного нашего синолога так велики, труды его так обширны, что мы почитаем, с своей стороны, дерзостью разбирать недостатки, которые не­избежны во всяком издании о предметах, в которых не только публика, но даже и ученый свет принимает еще так мало участия».

Весьма лестные отзывы о богатом научном наследии Н.Я. Бичурина оставили известные русские востоковеды В.В. Григорьев, О.М. Ковалевский, А.К. Казембек и другие. Масса новых сведений, внесенных в науку Н.Я. Бичуриным, и отличное знание многих вопросов вполне искупают те недостатки, от которых его труды не свободны, которые к тому же были до известной степени общими всем ученым работам того времени.

В трудах Н.Я. Бичурина содержится громадное количество ценного фактического материала для выяснения этнической истории древних племен, обитавших на обширной территории Центральной и Средней Азии, Южной Сибири. Однако, несмотря на свою широкую научную эрудицию, Н.Я. Бичурин не избежал ошибочных утверждений в изложении вопросов происхождения тюркоязычных и монголоязычных народов. В частности, не учитывая существенных изменений, происходивших на территории Монголии, он ошибочно отождествлял древние племена с современным населением тех же областей. В результате этого различные племена: гунны, сяньби, жужане, тюрки-тугю, уйгуры и другие — оказались в трактовке Н.Я. Бичурина монгольскими племенами. И произошло это потому, что при жизни Н.Я. Бичурина методика научных исследований сложных проблем этногенеза по существу не была еще разработана, а такие научные дисциплины, как археология и антропология, без которых невозможно с научной достоверностью решать этногенетические вопросы, на ходились лишь на стадии зарождения. Важно другое: даже при таких трудностях Никита Яковлевич Бичурин смело вторгся в область исследования проблематики этногенеза и этнической истории народов азиатского Востока и создал серию фундаментальных работ, прочно вошедших в золотой фонд современной ориенталистики. Новое поколение ученых — историки, археологи и этнографы -с уважением относятся к научному наследию выдающегося ученого Н.Я. Бичурина и широко пользуются им при разработке древней и средневековой истории народов нашей страны и зарубежной Азии. 

[ Back ] [ Home ] [ Up ]